Несколько слов о рассказе-жемчужинке, который находится в книге монахини Пюхтицкого монастыря Сергии (Клименко 1901–1994) – “Минувшее развертывает свиток...” М., “Казак”, Издательство Московской Патриархии, 1998. – 144 С. Страницы 113–115.

Кто ищет литературу о святом старце Амвросии, тот может так и не забрести на страницы этой очень интересной книжечки. А ведь здесь зарисован один из самых светлых и ярких портретов-образов преподобного и Богоносного отца нашего Амвросия Оптинского. С какой простотой и чистотой идет повествование! Типично бедная священническая семья ищет помощи у старца и совершенно неожиданно находит. Над толпами жаждущего прикосновения к святости русского простого народа смеялся еще Лесков в рассказах об о. Иоанне Кронштадтском, не говорим о баптистах и некоторых протестантствующих наших современниках... Но какое смирение и сокрушение сердечное присутствует в рассказе старшей путешественницы, как современен весь облик подростка-девушки, мечтающей о своем женихе! Рассказ весь светится, учит, заставляет размышлять и сопоставлять со своей жизнью описанные здесь обстоятельства. Я давно хотел поделиться с нашими прихожанами этим маленьким рассказом (большие-то сейчас читать некогда никому), надеюсь, еще привести несколько. Предлагаю и нашим читателям поделиться с нами своими маленькими сокровищами духовной радости и великого утешения, присутствующими в таких замечательных миниатюрах.

Этот рассказ я слышала от Пелагии Ивановны, у которой жила в Кисловодске в 1921 (1922) году.

В это время я болела туберкулезом легких. И вот однажды приходит ко мне Пелагея Ивановна с маленькой иконочкой в руках (фотографией отца Амвросия). И начинает свой рассказ:

“В молодости я работала учительницей в деревне, где мой отец был священником. Когда он состарился, приход перешел к другому священнику. Однажды приходит ко мне его матушка, заплаканная, и говорит: “Что нам делать? Ваш батюшка уже не служит, и Вы его содержите. А что нам делать? Нашей дочке Любочке 16 лет, и ей мы нашли хорошего жениха-семинариста. Он кончит семинарию, женится на Любочке и примет наш приход, и мы останемся в этом доме, ведь дом-то церковный. А Любочка и слышать не хочет. Она влюбилась в какого-то Андрюшку и говорит: “Я попадьей не буду и ни за какого семинариста замуж не пойду”. А дом-то церковный. У нас ничего нет. Мой муж уже стареет, служить скоро не сможет, тогда дом // стр. 114// отдадут новому священнику. А Любочка и слышать ничего не хочет. “Пойду за Андрюшку!” - и все. А ведь у этого Андрюшки тоже ничего нет. Так вот, уважаемая Поля, о чем я Вас прошу. Здесь есть в 60 верстах Оптина пустынь. Дорога лесом короткая. Народ идет толпами туда, в пустынь, к старцу иеросхимонаху Амвросию. Не сводите ли Вы туда нашу Любочку? Может, этот батюшка – говорят, он прозорливый, святой – поможет нам”.

Я с радостью согласилась, потому что и сама давно хотела пойти в Оптину к старцу Амвросию. Нам дали деньги на гостиницу, и мы с Любочкой пошли пешком. Любочка всю дорогу болтает об Андрюшке и говорит, что никакой старец Амвросий ей не нужен. Все равно она выйдет замуж за Андрюшку. Я иду молчу. Будь что будет. Пришли в Оптину. Народа – тысячи. Насилу нашли место в гостинице. Но нас предупредили, что жить можно только три дня, такой огромный наплыв народа.

На следующий день после обедни, напившись чаю, мы с Любочкой пошли. Узнали, что отец Амвросий живет в скиту, но к нему огромная толпа народу и что попасть за три дня очень трудно.

Любочка сейчас же куда-то исчезла, видимо, пошла за ягодами в лес. А я легко нашла хибару батюшки и встала в конец огромной очереди. Увы! В этот день увидеть батюшку мне не пришлось. Когда он выходил на общее благословение, народ так бросался к нему, отталкивая меня, что я ничего не добилась. То же самое повторилось и на другой, и на третий день. Нас предупредили, что пора уходить. Народ ждет очереди, спит в лесу на земле. Я расплакалась, а Любочка весело рассмеялась.

И вот подходит последний день. Любочки и близко не видно. Она очень довольна, купается в реке Жиздре, собирает ягоды в лесу. Я встала очень рано, на рассвете, пробралась к батюшкиному крылечку. Решила тут же броситься //стр. 115// вперед и хоть ручку поцеловать. Уж об Андрюшке и вспомнить некогда. И вот стою я, молюсь и плачу о таком неудачном посещении. Вдруг с противоположной стороны вижу, что из леса идет батюшка. По фотографии я узнала, что это сам отец Амвросий. Идет, весь погруженный в беседу с каким-то мужчиной. Откуда ни возьмись – навстречу ему Любочка. И прямо с разбегу головой ударилась ему в грудь. Я тоже бегом к нему. А народ смотрит напряженно на его дверь и батюшку еще не видит.

Когда Любочка стукнулась о батюшку отца Амвросия, он улыбнулся своей добрейшей улыбкой и, протянув руку, постучал ей по голове со словами: “Эх, Андрюшка!” Любочка окаменела. А я бросилась поцеловать ему руку. Но тут народ увидел его. Толпа ринулась к нему. Нас с Любочкой оттолкнули за высокие сосны. Я говорю: “Любочка, надо уходить”. Любочка молчит. Народ кругом кипит. Мы издали поклонились в землю батюшке и тихонько пошли домой.

Если Любочка сюда шла, болтая все время, то теперь она возвращалась молча, опустив голову. И так молча мы вышли на нашу опушку. Я, увидев нашу церковь, с горечью воскликнула: “Ну, что я скажу твоим родителям? Где-то пропадали трое суток, деньги истратили. И ты, Любочка, опять с этим Андрюшкой...” А Любочка как закричит: “Ни слова о нем! Я его видеть не могу!”

Таков был отец Амвросий”.

Окончив свой рассказ, Пелагея Ивановна благословила меня этой иконочкой и поставила ее возле моей кровати. И я начала выздоравливать от туберкулеза. Теперь, слава Богу, отец Амвросий канонизирован. А его фотографию я должна была вернуть Пелагее Ивановне.

(Поделился с читателями - прот. Сергий Правдолюбов. 11/12/02).