Во вторую неделю (воскресенье) Великого поста Святая Церковь празднует память святителя Григория Паламы, архиепископа Фессалонитского, известного вам своим учением о Божественном нетварном свете. «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин.1,5). Далеко не всем людям дано видеть этот таинственный свет. Он открывается лишь чистому сердцу, которое одно только может узреть Бога (Мф.5,8). Опыт великих подвижников Духа свидетельствует, что «Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы» (1Ин.1,5). Но этот свет недоступен телесному оку, ибо он невидим. Однако духовные очи сердца могут его увидеть, потому что и сам этот свет – духовный, имеющий своим источником самого Бога.

Можно ли видеть Бога? Многих этот вопрос повергает в смущение, ведь одно из свойств Божества – Его надмирность, невидимость. Когда монах Варлаам встретился с теми, кто Его видит ежедневно, он тоже смутился и возмутился, говоря: «Уж не в прелести ли они? Наверняка этот свет – дьявольский обман», и поспешил всех предупредить об этой «опасности». Он еще мог согласиться, что Господь может иногда давать людям какие-нибудь видения, в том числе и видение света, и считал их не более чем своеобразным языком, на котором Бог «говорит» с некоторыми людьми, но никак не реально существующим светом Божества. О чем спор? Почему святитель Григорий выступил с учением об истинности этого света? Мнение Варлаама может быть так и осталось бы мнением, но выродилось в еретическое учение, таящее в себе духовную опасность. В чем она?

Нашу с вами жизнь нельзя себе представить без творчества. О чем я говорю? Оставим пока в стороне так называемое «высокое искусство». Что бы мы ни делали, мы – творцы с маленькой буквы. Копаем огород, пишем письмо, варим суп – и в глубине нас скрыт некий «эталон», или образец, по которому мы не просто варим суп, но делаем это так, как нам подсказывает наше творческое чувство, стараемся соответствовать внутреннему образцу и если не соответствуем – результат нас не удовлетворяет. Переделываем, достигаем – и «планка» внутреннего образца поднимается выше. К чему стремимся? Что заставляет нас переписывать письмо, обсуждать разные вопросы, искать ответы, достигать и не удовлетворяться? В чем суть творческого процесса? Когда художник пишет пейзаж, он сравнивает свою картину с тем, что видит в природе – и стремиться достигнуть сходства, когда мы пишем письмо, то тоже стараемся соответствовать нашему представлению об эпистолярном жанре, – и так во всем. Некий идеал влечет нас к себе, и тут очень важно то, насколько мы способны увидеть этот идеал внутренним взором. Если же не видим его, то не к чему стремиться, «и так сойдет». Хорош художник, или нет – зависит от того, насколько он смог «увидеть» красоту (другой, может, и мимо бы прошел, а этот нет – сидит, рисует). Человек как бы говорит: «я вижу – и значит, Я ТОЖЕ МОГУ ТАК, пускай не совсем так, могу приближаться к этому постепенно, но главное, что Я ВИЖУ». Это первое – видеть. И второе, что тоже очень важно – действовать: не получилось – делай снова, пока не достигнешь. Итак, две вещи самые важные в творчестве: видеть и действовать. Практически, из этих же двух элементов складывается и весь путь нашего с вами спасения. Господь как бы немножко приоткрывает нам Себя, мы чувствуем благодать, и уже не можем успокоиться. Душа наша влечется к тому, что увидела, пережила, а если УВИДЕЛА, то значит – может получить, достигнуть (подобно тому как путник вдруг видит вдалеке цель своего путешествия, хотя бы очень далеко, но видит, а значит и дойдет, только бы не ленился). Но грехи лишают нас благодати, этого Божественного света, и начинается борьба с ними. В этой борьбе чуть возвышаемся – и снова перед нами открывается новый горизонт, снова влечет нас к Себе Господь Своей неизреченной красотой. Это – творчество, образец для которого заложен в каждом из нас: образ и подобие Божие в нашей душе. Подобие заключается в том, что мы стремимся быть похожими на Господа. Икона Бога – в нашем сердце видна, но еще не запечатлена, а мы – иконописцы, над этим трудимся. Святитель Григорий Палама так и считал, что подобие Божие в нас заключается в творческой способности человека. Мы – творцы по образу Того, Кто и Сам – Творец.

И тут необходимо помнить, как важно для нас в духовной жизни видеть впереди свет. Чем, к примеру, так страшны уныние и отчаяние? Почему святые отцы помещают их в число восьми главных страстей, отравляющих душу? Тьма. Мрак души. В состоянии уныния человек как бы говорит: «не хочу света», а в состоянии отчаяния: «нет света». Хуже быть не может: всякий духовный труд, всякое движение вперед полностью прекращается. «Творческий потенциал» души – «на нуле». Вот как важно ВИДЕТЬ СВЕТ. Во внутреннем духовном творчестве очень много дает в этом плане молитва. Есть много «путей» к Богу, Его благодати. Художники, ученые, люди искусства идут «окольными путями», постигая Бога через Его творение (законы природы, красоту окружающего мира, человеческой души…) и это хорошо и правильно; есть также много добрых дел, могущих привлечь к нам Божию благодать, но молитва – это обращение к Богу напрямую, непосредственно. Молитва, можно сказать, и есть творчество в чистом виде. Молящийся правильно – просто пьет из источника, тогда как другие – бурят скважины в поисках воды, или ждут дождя (ожидают возможности совершить доброе дело – подобно тому как ждут дождя). Когда мы молимся, то, ни много ни мало, выполняем свое предназначение, осуществляем главную цель жизни – соединяемся с Богом. Но как молиться, если не видишь? Все равно что бродить в темноте. Мы имеем очи веры. Мы с верою «вперяем ум в Бога», по слову святых отцов. Мы ВИДИМ, потому и молимся. Когда же молится человек с очищенным сердцем, он ВИДИТ Бога как Он есть, а Он есть Свет. Да, сущность Божию увидеть невозможно, как невозможно стать равным Богу. По сущности Он бесконечно далек от нас – Он надмирен. Но по благодати – насколько мы приобщаемся Божественному свету, настолько приобщаемся Ему Самому. Апостол Петр даже сказал, что мы призваны стать причастниками Божеского естества (2Пет.1,4), показывая, что нам открыт путь к бесконечной богоподобной святости, полному и совершенному соединению с Богом.

Наше видение верою – тоже действие нетварного света, который пронизывает весь мир, всю вселенную, который воссиял некогда на Фаворе, и апостолы в ужасе попадали от силы откровения. И это был не физический свет (как считал Варлаам), а Божественный, нетварный (как учил святитель Григорий Палама). И не тогда только он сиял, но вечно исходит от Бога, и просвещает наши умы и сердца. Этот свет – и есть присутствие неотмирного Бога в нашем мире.

О заблуждении Варлаама нужно сказать, что он не просто не понимал сути молитвы и значения созерцания подвижниками света, но отрицал одновременно самое главное – возможность богоуподобления, к которому все мы призваны, и ради которого вообще появились на свет. То, что мы ВИДИМ, пусть не как те подвижники, хотя бы как последние грешники, хотя бы просто очами веры – есть главный и единственный повод к тому чтобы начать действовать, приближаться к Богу. Схема простая: видим – идем, не видим – стоим в темноте. Лжеучение Варлаама – тьма, как и прочие лжеучения (в т. ч. и современные), пытающиеся скрыть от нас спасительный свет Божества, но, слава Богу, «Свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин.1,5).

Тьмою является и множество грехов наших. Не потому нам темно, что свет убегает от тьмы, но просто мы закрыли глаза. Так и Божественный свет – никогда не исчезает, никогда не прекращается, но если не творим дела света, в нас, естественно, образуется тьма, которая есть всего лишь отсутствие света. «Свет Христов просвещает всех», тьма никогда не может объять его, но если мы не молимся, не встречаемся со Христом в Таинстве Причастия, не очищаемся покаянием, не творим иных добрых дел – в нас появляется отсутствие света – тьма. И если мы из-за грехов не видим света благодати, то уже и не тянемся к нему. Страшный замкнутый круг. Разрывается он только покаянной молитвой.

Вот как важно видеть свет и бороться с грехами. Без Божественного света жизнь не имеет цели и смысла. Один подвижник сказал: «Не считай себя человеком, если не имеешь благодати». Он говорил о большой благодати, а по слову преподобного Силуана Афонского, все мы имеем некоторую благодать. Малая благодать, даже малый свет веры – благой дар Спасителя, данный нам ни за что, даром, чтобы призвать нас в Свой Свет невечерний. Дай, Господи, чтобы эта благодать не осталась в нас тщетной, невостребованной, и тогда она откроет нам новые ступени восхождения к Божественной славе, только бы тьма греха не объяла нашего сердца. Аминь.

К 31 марта 2002 года.

Сайт управляется системой uCoz